По всем прогнозам, нынешний год ожидается трудным, и в первую очередь это связывается с экономическими санкциями со стороны стран Запада. Между тем, кризис шестилетней давности был успешно преодолён, а конец 90-х годов, когда наметился явный подъём отечественной экономики после известного всем дефолта, тоже свидетельствует о перспективах выхода из нынешнего тупика.

Что делать в условиях кризиса таким регионам, как Республика Алтай? С этого вопроса начался наш диалог с сенатором Татьяной ГИГЕЛЬ, избранной в Верхнюю палату российского парламента от Госсобрания – Эл Курултая:
— В трудные моменты наше государство всегда поддерживало сельских товаропроизводителей, и сейчас ни у кого из нас тоже нет сомнений в том, что помощь скоро придёт. На развитие сельского хозяйства в текущем году дополнительно выделяется 50 миллиардов рублей, из них существенные средства поступят и к нам в республику.

Но сейчас перед нами встаёт более конкретная задача — как грамотно распорядиться этими средствами и при поддержке со стороны государства накормить самих себя с учётом того опыта, который был у нас в Горном Алтае в разные исторические периоды.

— Татьяна Анатольевна, многие видят сейчас безусловные плюсы для развития отечественного производства. Иностранные товаропроизводители ушли в добровольно-принудительном порядке с нашего рынка, оставив свою нишу свободной…
— Да, согласна. Я хорошо помню, как совсем недавно наши предприниматели страшно возмущались по поводу вступления России в ВТО. А когда стали появляться таможенные союзы, они прямо говорили мне: «Зачем это нам? Мы теперь неконкурентоспособны, наше мясо никто не будет покупать, молоко по нашим ценам никому не нужно… Мы никогда не вырастим огурцы одного диаметра и одной длины…» И так далее, и так далее. Это был настоящий шквал откровенного непонимания с их стороны и, я бы даже сказала, большой обиды на действия наших властей.

Я пыталась переубедить их, перевести разговор в другое русло: смотрите, у нас есть новые фермеры, есть разные программы в животноводстве и земледелии, по многим видам продукции наш регион уникален. Приводила примеры по откормплощадкам, которые появились по районам республики. Надо просто работать, а не высказывать свои претензии. И давайте не будем забывать, в конце концов, что наша страна — часть мирового сообщества, а оно давно уже живет по единым правилам, которые не вызывают особых разногласий, хотя, конечно, у каждой страны могут быть свои собственные интересы.

В общем, я в то время как могла успокаивала наших аграриев, настраивала их на позитивное восприятие тех изменений, которые ожидались после вступления в ВТО. А вот сегодня как раз такая ситуация у нас в стране, когда товаропроизводители получают известные преимущества, не видя никакой конкуренции со стороны иностранных поставщиков продовольствия…

— А как вы думаете, есть ли возможность у наши крестьян в кратчайшие сроки выполнить возложенные на них задачи?
— Я часто бываю у себя на родине, в селе Каракокше, и больно смотреть на то, в каком состоянии находятся сейчас крестьянские подворья. Они заросли бурьяном, полынью, лопухами. Понятно, что если мы говорим сейчас об импортозамещении, то в скором времени увидим участие нашей республики во многих федеральных программах, будь то производство мяса или молока, овощей, зерновых культур, не говоря о переработке сельхозпродукции. Всё это будет, но, наверное, пришло время каждому сельскому жителю начать с собственного подворья.

Давайте задумаемся: когда у нас было такое, чтобы жители деревень покупали в магазинах картошку?! Мы ведь всегда выращивали у себя на огородах всё самое необходимое. Понятно, что происходит повсеместное разделение труда, и, например, врач должен лечить людей, шофер заниматься грузоперевозками, а фермер — всех нас кормить. Но если уж сложилась нынешняя непредвиденная ситуация, и мы видим рост цен на все продукты питания, то сам рынок заставляет нас повернуться к крестьянскому подворью.

— Вы считаете, что для такого сельскохозяйственного региона, как наш, развитие ЛПХ может дать реальный выход из кризисного состояния?
— В наше время грань между личным подворьем и фермерским хозяйством во многих случаях условна. Мы должны понимать, что львиная доля продовольствия завозилась к нам в страну извне, в том числе к нам в республику, и нынешний рост цен наблюдается на фоне растущего дефицита продовольственных товаров. Давайте задумаемся: почему к нам в Горный Алтай стал завозиться сыр из Германии, Польши, Финляндии? Почему на наших прилавках появилась импортная колбаса?

Неужели кто-нибудь скажет мне, что в республике сейчас нет условий для развития животноводства? Или все-таки мешают низкие закупочные цены на молоко? Может, пришло время умерить аппетиты торговых сетей и перераспределить прибыль в пользу товаропроизводителя? Ещё вопрос: под какие проценты дают сегодня кредиты фермерам и владельцам ЛПХ? Я уверена, что мы сможем восстановить производство и обеспечить себя качественным продовольствием, полностью отказавшись от импортных изделий, весьма далёких от натуральной пищи.

— Татьяна Анатольевна, если Вы помните, несколько лет назад на центральном телевидении был проект «Имя России», и в числе кандидатов на это звание было имя царского премьер-министра Столыпина…
— Да, это был настоящий государственник, патриот России, благодаря которому Сибирь в считанные годы стала ведущим производителем масла и сыров. Благодаря столыпинским реформам маслосырзаводы появились в начале ХХ века во всех деревнях Горного Алтая, у нас в Успенской волости депутат Госдумы России, предприниматель Данил Тобоков имел в Паспауле лучший по тем временам маслосырзавод.

Для сравнения: в 1894 году маслоделие начиналось в Сибири с выработки 400 пудов — а при Столыпине один только Горный Алтай стал давать сначала столько же, а потом значительно больше. В 1907 году вывоз масла из Сибири достиг уже 3,5 миллиона пудов на 47,5 миллиона рублей золотом. Столыпин искренне радовался успехам сибирских крестьян, он так и говорил: «Сибирское маслоделие дает золота вдвое больше, чем вся сибирская золотопромышленность».

Нам нужно вспомнить рассказы наших старожилов, взять всё лучшее из опыта царской России, но при этом надо видеть и те лучшие достижения, которые характерны для советского времени. Именно с этого надо начинать — с осознания личной ответственности каждого сельчанина за состояние дел в аграрном секторе. Мы увидим результаты господдержки через два-три года, а настраиваться на перемены надо сегодня, сейчас.

— Встречаясь с избирателями в сельских районах республики, к каким выводам приходите в последнее время?
— В Усть-Канском районе я видела, что почти повсеместно чувствуется сейчас нехватка пастбищ, сенокосов. Та же картина в Онгудайском районе. Было время, когда в северных районах республики — Майминском, Чойском, Турачакском — успешно развивалось кормопроизводство. А что мы видим теперь? Там, где были совхозные поля, теперь появились заросли осинника. Есть и такие места, где поднялся пихтач — а когда-то там были сенокосы, и их не хватало владельцам личных подворий в 70-80-х годах.

Я хорошо помню те времена, у меня в хозяйстве было три коровы, и я знала, что это необходимо; это нужно моим детям — чтобы свое молоко всегда было на столе. С другой стороны, это очень хорошее подспорье для семейного бюджета. Плюс к этому 30 соток огорода. В магазин мы могли ходить только за хлебом, солью, мукой и сахаром. Всё остальное у нас было своим. Мы с Юрием Ивановичем держали девять голов КРС, при этом государство ничем не помогало нам, не было никаких дотаций на каждый литр реализованного молока. Молочная продукция и овощи с нашего подворья находили сбыт в бюджетных учреждениях, и на вырученные деньги мы могли покупать детям всё необходимое. А как иначе?

Мне очень хотелось бы, чтобы прежние представления о сельском быте вернулись в молодые семьи, которые живут в деревнях, тем более, что сама жизнь подталкивает сейчас к этому. В школах и детских садиках долго еще будем кормить своих ребятишек порошковыми молочными продуктами? Социальная сфера была и будет оставаться постоянным и надежным потребителем всей продукции с крестьянских подворий.

— Есть ли, на ваш взгляд, какие-то трудности в правильном распределении денежных средств, поступающих в сельское хозяйство из федерального бюджета?
— В каждом конкретном случае нужен четкий бизнес-план. Со стороны соответствующих структур должен быть налажен строжайший контроль за расходованием поступающих средств. Ни в коем случае средства на поддержку наших крестьян не должны превращаться в городские квартиры или дорогостоящие иномарки. Никаких трудностей для такого контроля у нас нет.

Когда я руководила работой бюджетного комитета у нас в Госсобрании, по инициативе коллег-депутатов была поднята проблема откормплощадок. И что оказалось? Мы увидели, что при их создании не было, к великому сожалению, достаточной прозрачности, не было должного спроса за за эффективное использование бюджетных средств. И по этим причинам огромные суммы были использованы, мягко говоря, не по целевому назначению. Деньги были освоены, на федеральный уровень ушли бодрые рапорты — а нужных результатов мы не достигли, особенно в Майме.

Прозрачность в расходовании государственных средств плюс персональная ответственность за будущие результаты — вот что должно быть в основе такой работы. А властям, особенно муниципальным, надо тоже отвечать за тех, кому выделяются эти средства. И отчитываться надо за рост объемов производства — а вовсе не за… число созданных скотомест, как это было в Майме.

— В нынешних спорах о фермерстве и крупном товаропроизводстве в системе АПК на чьей стороне правда, как вам кажется?
— Развивать нужно то и другое. Я согласна с коллегами-сенаторами по работе в Совете Федерации, которые высказываются сейчас за развитие кооперации в сельском хозяйстве. У нас такой опыт есть в Шебалинском районе. Нужно шире вовлекать в кооперацию и фермеров, и владельцев личных подворий. Что же касается роли республиканского Минсельхоза, то ему нужно чаще выступать координатором при решении тех или иных проблем.

Почему на сегодняшний день нет забойных площадок в Усть-Канском районе? Районным властям вместе с Минсельхозом РА надо в кратчайшие сроки решить эту проблему. Или, например, взять недавнюю поездку в Улаганский район. Там тоже нет забойной площадки, а в крестьянских хозяйствах — огромное поголовье скота, и люди готовы обеспечить мясом весь район, а излишки поставлять в город. В прошлом году такая площадка стоила 4 млн. рублей, сейчас это будет дороже. Но решать проблему надо в самые кратчайшие сроки — иначе мясо так и будет уходить от нас за бесценок за пределы республики.

— Разговоры об этом идут с прошлого века. Что же мешает перейти к конкретным действиям?
— Мне кажется, нет спроса с районных властей. Хотя это прямая обязанность районного руководства — создавать лучшие условия для жизни своих избирателей. С открытием забойных площадок появится не только высококачественное мясо в школах, детских садах и больницах; рядом с ними обязательно откроются мясоперерабатывающие цеха. Это нужно делать по всем районам республики. Нам надо избавляться от привозной «пищи» сомнительного качества и происхождения. Мы сможем сами производить для себя высококачественное, натуральное питание. И начинать нужно с муниципального уровня.

— Как быть с ростом цен на продукты питания в наших магазинах?
— Мне кажется, этим должны заняться не только органы прокуратуры, антимонопольная служба и Роспотребнадзор. К этой работе должна подключиться вся наша общественность, депутаты всех уровней. Никто не придёт к нам со стороны и не сделает вместо нас то, что положено делать нам самим. Допустим, сахар стоил 45 рублей за килограмм — а теперь просят 85. Почему? Мы привыкли молчать и соглашаться с запросами коммерсантов. А насколько оправданны такие цены? Новый урожай будет только в октябре. Откуда такие цены на сахар?

Может, вдвое подорожали ГСМ и транспортные расходы? Или арендная плата выросла вдвое? А может, владельцы магазинов вдвое подняли зарплату своим продавцам? Нефть дешевеет, импортных товаров всё меньше — а почему цены на отечественное продовольствие растут так несуразно? Давайте не будем стесняться и начнем спрашивать у торговцев все документы, которые подтверждают двукратный рост цен на тот же сахар. Только так, всем миром, мы сможем приучить их к порядку.

— Есть ли опыт других регионов, который может быть нам полезен в этом отношении?
— В Московской области очень эффективны «горячие линии», по которым потребители могут звонить в любое время суток и сообщать обо всех нарушениях в торговле. Так же можно сделать и у нас: скажем, в ТУ Роспотребнадзора открыть такую же «горячую линию» и каждый день отслеживать состояние цен на основные продукты питания, оперативно реагировать на все перекосы и нарушения. Результаты появятся сразу же, опыт Московской области свидетельствует именно об этом.

И, конечно, больше писать обо всех нарушениях такого рода. Спекулянтов нельзя считать людьми совершенно безнадежными; вовсе нет, каждому торговцу важна личная репутация, и когда он убеждается, что на самом деле не дорожит ею (по сравнению с другими торговцами), он сам решит, как ему быть дальше. Но, согласимся, и в этом случае поможет таким людям только наше всеобщее неравнодушие.

Беседу вел  Н.ВИТОВЦЕВ