11 января исполнился 101 год, как в России был создан первый в истории страны общегосударственный заповедник Баргузинский на берегу оз.Байкал.

Его задачей стало проведение работы по охране баргузинского соболя, численность которого в начале ХХ-го века катастрофически снизилась.

Созданием Баргузинского заповедника (Республика Бурятия) была заложена основа современной федеральной системы особо охраняемых природных территорий.

О значимости особо охраняемых природных территориий наш сегодняшний разговор с председателем Комитета ГС-ЭК РА по аграрной политике, экологии и природопользованию Василием Манышевым.

-Василий Карманчинович, многие встречались с этой аббревиатурой–ООПТ, но далеко не всем известен ее смысл.
-Если говорить очень коротко, то сегодня ООПТ (Особо охраняемая природная территория)-это одна из форм природоохранной деятельности, которая позволяет, полностью или частично, изъять из хозяйственного использования земли и сохранить биологическое и ландшафтное разнообразие как в России, так и на планете, в целом. У нас в регионе таких ООПТ федерального и республиканского уровней 10, не считая 43 памятников природы. В числе пяти объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО два федеральных–Алтайский и Катунский биосферные заповедники и три региональных.

Всего в России, на сегодняшний, день создано более 13 тысяч особо охраняемых природных территорий федерального, регионального и местного значения, общая площадь которых составляет 209,5млн.га. Федеральная система ООПТ, которая формировалась в течение 100 лет, на данном этапе включает: 105 государственных природных заповедников, 52-национальных парка, 57-федеральных заказников,17-памятников природы, 67-ботанических садов.

Общая площадь ООПТ федерального значения составляет 63,3млн.га. В 2017 году общая площадь ООПТ федерального значения увеличена на 794,586тыс.га. Создано 4 новых ООПТ-2 заповедника («Васюганский» и «Восток Финского залива») и 2 национальных парка («Сенгилеевские горы» и «Ладожские шхеры»). Общая площадь ООПТ регионального значения в 2017 году увеличена на 1,3млн.га, создано 47 ООПТ регионального значения.

-А как Вы относитесь к предложению, которое можно услышать, в последнее время, по созданию трансграничных резерватов через расширение территории ООПТ с присоединением к ним охранных зон. В нашем случае, возможности расширить территорию биосферного Алтайского заповедника, за счет создания охранной зоны на хребте Чихачева со всеми вытекающими отсюда последствиями (Международная ООПТ).
-Создание трансграничных резерватов, в настоящее время, широко практикуется во всём мире, поскольку, на самом деле, дикие животные не знают границ. Ведь сегодня в одних странах, к примеру, охота на снежного барса или аргали и на другие виды разрешена, а где-то их счёт идёт на десятки, и, так называемые, исчезающие виды находятся под жесткой охраной данного государства.

То же самое наблюдается и с ловчими птицами, и с охотничьими видами. Трансграничные резерваты для того и создаются, чтобы на этих территориях действовали единые правила, в рамках национального законодательства по сохранению видов. И тут возникает естественное желание расширить территорию или создать охранную зону.

При этом, все обоснования на этот счет содержат примерно одни и те же аргументы. На мой взгляд, за последние 25 лет они не изменились. Так, в начале 90-х, когда делалось обоснование для включения в список Всемирного наследия ЮНЕСКО наших пяти природных памятников, главным (негласным) лейтмотивом было несогласие со строительством Катунской ГЭС, и к включению в ООПТ предлагалось более 60% территории республики. Но хватило разума оптимизировать площади, выделяемые для ООПТ.

Затем началась всеобщая экологизация, которая привела к массовому созданию ООПТ. Их площадь в стране теперь занимает около трех процентов. У нас в республике значительно больше-более 25%. Лучше ли стало от этого биоразнообразию? Теоретически, безусловно, лучше. Тем самым, мы сохраняем среду обитания животного мира, в т.ч. наших редких видов, занесённых в Красную книгу «Животные» и «Растения».

Но надо признать, что, в последнее время, мы становимся свидетелями, когда за благими намерениями скрываются не совсем «экологические» интересы. Об этом говорит принятая концепция по развитию туризма в заповедниках. И, как следствие, все больший интерес начинает проявляться со стороны администраций некоторых заповедников и к созданию охранных зон. А что такое охранная зона? Это та же самая охраняемая администрацией ООПТ территория. Утвердил Положение, и дальше на этой территории можно, как говорится, делать, что хочешь.

Вот именно это-«делай, что хочешь» меня и вынуждает с большой осторожностью относиться к предложениям расширения границ ООПТ, за счет создания охранных зон. Увы, но нет гарантии, что в наш коммерческий век эта охранная зона не станет вотчиной отдельных лиц для разворачивания большого бизнеса, которое очень часто выливается в организацию той же вип-охоты за баснословные деньги. А это приводит к тому, что уже не Закон, не надзорные органы, порой, останавливает ярых нарушителей, а совсем другие силы…

В этой связи, на каждое такое предложение я бы посмотрел с точки зрения его целесообразности. С позиций, скажем так, понимания, что, в настоящее время, конкретно в нашем регионе, первично-ООПТ или же, все-таки, люди, которые живут веками на этих землях и ведут хозяйственную деятельность-пасут овец, выращивают для них кормовые культуры, словом, заняты извечными проблемами бытия.

Исходя из многолетних наблюдений за экологической ситуации в том же Кош-Агачском районе, я все больше склоняюсь к мнению живущих там людей, которые разрешение проблемы по сохранению редких животных–аргали, барса видят предельно просто: «Надо перестать ежедневно летать на вертолётах, носиться на квадрациклах и снегоходах, организовывать сафари и ограничить охоту. И тогда и архары, и барсы будут спокойны. Ведь архары всегда паслись вместе с овцами и друг другу не мешали».

Это я к тому, что, казалось бы, для сохранения биоразнообразия у нас всё есть: ООПТ с мощной службой охраны, прокуратура, множество силовых структур, контрольно-надзорных органов. Но нет главного-беспрекословного соблюдения закона всеми. Примеров кругом много. Может я не прав, но реалии жизни в наш коммерческий век таковы, что сегодняшняя закрытость ООПТ, охранных зон и т.п. очень часто лишь способствуют своевольничанию.

Высказанные мною выше размышления подвели меня к мысли, что наши биосферные резерваты-ГБПЗ Алтайский и Катунский вполне могут работать в любых направлениях без расширения и охранных зон, поскольку имеют этот высокий статус–биосферные.

-Как Вы оцениваете проводимую, в последние годы, работу в рамках трансграничного сотрудничества?
-За двадцать лет после проведения международной конференции по устойчивому развитию стран Центральной Азии-«Урумчи-98», где была поддержана инициатива российской делегации о создании трансграничной биосферной территории на стыке четырёх государств через сопредельные ООПТ удалось создать ТБТ Россия-Казахстан на базе Катунского биосферного государственного заповедника и Катон-Карагайского национального парка (Республика Казахстан). Теперь же надо работать над ТБТ Монголия, для этого, в какой-то мере, и был создан национальный парк Сайлюгемский с кластерами на границе с Монголией и Россией. А в дальнейшем, реализовать намерения, поддержанные в г.Урумчи-создание ТБТ Алтай с участием РФ, МНР, КНР, РК.

(пресс-служба ГС-ЭК РА)