В республике продолжается подготовка к выездному заседанию Комитета по культуре, образованию, науке и информационной политике Совета Федерации РФ, назначенному на конец июня.

Почему местом его проведения председатель Верхней палаты российского Парламента В.Матвиенко выбрала г.Горно-Алтайск? С этого вопроса начался наш разговор с Председателем Госсобрания-Эл Курултая РА Иваном Белековым.

–Прежде, чем ответить на этот вопрос, я хотел бы напомнить об одном из «круглых столов», проходившем в стенах Госсобрания-Эл Курултая около трёх лет назад. Темой нашего обсуждения были проблемы консолидации духовного единства народов Республики Алтай.

В разговоре участвовали представители трёх основных религиозных конфессий, были приглашены также представители от Тёс Торгоо алтайского народа и Общественной палаты РА, а исполнительная власть была представлена по линии Министерства культуры РА. Сам по себе «круглый стол», на тот момент, вовсе не был чем-то из ряда вон выходящим, шла обычная работа, но я вспомнил о нём далеко не случайно.

"Алтай в наше время привлекает к себе растущее внимание не только, как средоточие природных богатств", -сказал я участникам той встречи. Алтай–это ещё и культурное, религиозное средоточие, равных которому в мире нет. Наша республика в этом отношении уникальна, и отличие Горного Алтая от таких территорий, как Балканы, Кавказ, Ближний Восток, в том и состоит, что здесь у нас все религии по-настоящему самостоятельны и равноправны.

Теперь давайте посмотрим, какой будет тема выездного заседания Совета Федерации. Тема звучит так: «Межкультурный диалог на евразийском пространстве». Я думаю, наши сенаторы потому и выбрали Горный Алтай местом его проведения, что в нашем регионе наиболее ярко проявляются сегодня такие явления, к которым испытывают сейчас нарастающее тяготение в других республиках Российской Федерации, но, в большей степени, там, где наблюдаются сейчас межнациональные и, будем называть вещи своими именами, острые межрелигиозные конфликты.

–А как Вы думаете, Иван Итулович, почему именно у нас в Горном Алтае до сих пор сохраняется относительное согласие? При этом мы не можем ведь говорить, что у нас в республике нет в этом отношении никаких проблем?
–Возвращаясь к теме «круглого стола», который у нас тогда проходил, я напомню, что мне пришлось говорить как раз об этом. При всех разговорах того времени об экономическом кризисе, мы должны были понимать, что его корни не только внутри финансовых пирамид. Это, на самом деле, был кризис нравственных устоев, и, как мы понимаем теперь, настоящий кризис в сознании и душе человека. Безверие таит в себе страшную разрушительную силу, и руками безбожников творятся самые дикие вещи. При всех разговорах о единстве и согласии надо отдавать себе отчёт в том, что не где-то там далеко, а здесь, у нас, на виду у всех то церковь вспыхивает, то рушится субурган, то оскверняются священные места. Вот об этом я и говорил перед собравшимися, предлагая им поразмышлять над вопросом: почему это происходит?

Понятно, что молодежной среде всегда был свойствен максимализм, но мы всё чаще становимся свидетелями того, как он перерастает в нетерпимость и даже в экстремизм, в т.ч. у нас, в Республике Алтай. Как предугадать возможный ход событий и уйти от конфликтов на межнациональной и религиозной почве, характерных для других регионах? Богатый исторический опыт Горного Алтая позволяет смотреть в будущее с оптимизмом, но это вовсе не даёт повода для самоуспокоения.

Алтай называют «духовным полюсом планеты», его называют «средоточием трёх мировых религий» и так далее. Но давайте зададимся вопросом: а не скрыта ли в этих современных камланиях перспектива остановиться в своём развитии? Ведь если мы будем сохранять только высокое мнение о себе самих, то у нас не будет стимула для развития и самосовершенствования…

–Вы сказали о богатом историческом опыте нашего региона. А есть ли, на Ваш взгляд, такой период в истории Горного Алтая, который мог бы быть поучителен для современного этапа нашего становления?
–Да, и это, как ни парадоксально, события 100-летней давности. Начало ХХ века было для Горного Алтая периодом национального пробуждения, временем отчаянных поисков духовной самоидентификации. И в этом плане нам предстоит дать равную оценку усилиям двух великих подвижников алтайского народа–Григория Чорос-Гуркина и Аргымая Кульджина. Их имена должны стоять рядом, когда мы ведём речь о духовном становлении нашего народа.

Прославленный художник и самый успешный из алтайских предпринимателей одновременно почувствовали духовную энергетику Алтая в начале ХХ века. Наш регион оказался вполне подготовленным на тот исторический момент к восприятию новых идей, которыми жила передовая Россия. Они оба часто бывали в Томске–городе, который имел в то время заслуженную славу «сибирских Афин». Бывая в г.Томске, они понимали, как нуждается их народ в культуре и просвещении.

С другой стороны, Алтай был местом проведения всевозможных научно-исследовательских экспедиций, здесь бывали учёные, которых знали тогда во всём мире. Но наибольший вклад в духовное становление нашего народа внесли, конечно же, истинные патриоты Сибири Н.М.Ядринцев и Г.Н.Потанин. В советское время их называли не просто областниками, но «сибирскими сепаратистами», хотя в постперестроечный период сама жизнь доказала их историческую правоту, и мы можем теперь по праву считать их основоположниками российского федерализма, когда речь идёт о судьбах сибирских регионов.

–Иван Итулович, а в чём может быть поучителен для нас опыт просветительской работы Аргымая? Заслуги Гуркина перед алтайским народом теперь уже общеизвестны, а в чем конкретно был ему равен предприниматель Аргымай Кульджин?
–Я думаю, что присвоение его имени новой школе в с.Теньга–только начало большой работы по возвращению памяти об этом истинном духовном лидере алтайского народа. Мы часто упоминаем имя Чета Челпанова, когда говорим о бурханизме и событиях 1904 года. А, на самом деле, идеологом возрождения буддийской  традиции был Аргымай, и мы должны сегодня открыто об этом говорить. В книге А.Данилина «Бурханизм» есть, кстати, характерная фраза о том, при каких обстоятельствах Чет «увидел» явление Всадника на белом коне: «Приказание Кульджина он исполнил, хотя сам бога не видел…».

За нынешним пустословием о «белой вере», за всеми попытками смешать её с язычеством или шаманизмом давайте не будем забывать о том, что бурханизм–это возрождение древнейшей духовной традиции на Алтае. Давайте будем помнить о том, что Аргымай на протяжении всей своей жизни был крепко связан с Монголией и Тибетом, и его версия бурханизма–это вовсе не нынешний «алтай jан», изобретенный совсем по другим меркам. Если нам действительно дорога историческая память об Аргымае, давайте будем исследовать её во всей полноте.

Меня могут спросить сейчас: так, значит, Аргымай был бурханистом? Сразу отвечу, что мне непонятна нынешняя нетерпеливость, когда человека непременно хотят куда-то «определить», найти для него какую-то этикетку. Давайте подумаем: почему перед событиями 1904 года в долине Теренг не где-нибудь, а именно в с.Теньга на деньги Аргымая был построен православный храм? Кто-нибудь может сегодня сказать, что руководило его действиями на тот момент?

–В исторической литературе много пишется о том, что в начале ХХ века у нас на Алтае наблюдалось небывалое брожение в умах и религиозных поисках, здесь не были редкостью открытые диспуты между буддийскими ламами, шаманами-«язычниками» и православными батюшками…
–Да, я согласен, у нас уже в то время шёл активный межкультурный диалог, говоря современным языком, и уже тогда решались проблемы консолидации духовного единства народов Горного Алтая. Вот в чём уникальность нашего исторического опыта, и, говоря сегодня об Аргымае Кульджине, я делаю главный акцент на том, что он первым из «больших людей» Алтая задался вопросом: как объединить разрозненные сеоки? Какую идею предложить своему народу, чтобы в нём пробудилась тяга к духовной консолидации? И он вспомнил о бурханизме. При том, что он вполне допускал: какая-то часть его народа примет религию, которую веками исповедовал русский народ.

В духовной связи с русской традицией он видел самые широкие перспективы. Аргымай видел, как благотворно сказалась эта традиция на творчестве его современника Чорос-Гуркина. Да, это был выдающийся алтайский художник, но это в такой же мере русский художник, хотя бы потому, что это был любимый ученик Ивана Ивановича Шишкина. И в отличие от нас, ныне живущих, Аргымай прекрасно понимал, что нельзя в лоб, безапелляционно заявлять о себе: мы, алтайский народ,–ламаисты. Или называть себя исключительно тенгрианцами.

Чорос-Гуркин гениален в том, что к своим откровениям и прозрениям он пришёл совсем не под воздействием внешних причин–нет, он пришёл к ним изнутри. Казалось бы, это непостижимо: уйти от хорошей и правильной иконописи сначала к пейзажам, сопоставимым по уровню мастерства с работами его учителя, а потом поразить всех «Озером горных духов». Но в этом и есть его гений–оставаясь в душе тенгрианцем, оберегать в себе опыт иконописца и развивать технику новой европейской живописи. Кто, кроме него, был в то время тенгрианцем среди русских художников? Не было никого. Он был один, и в этом его неповторимость.

Если мы хотим достичь духовного единства алтайского народа, то нам нужно учиться этому у двух «властителей дум» начала ХХ века–Григория Чорос-Гуркина и Аргымая Кульджина. С их стороны не было никаких насаждений в области религии или духовности, они знали: народ сам решит, что ему подходит больше всего. Они понимали: совсем неважно, в какой религии «числится» тот или иной человек; гораздо важнее видеть его дела. И никакого радикализма в их действиях не было – сегодня мы должны это признать. Вот только жаль, что в 1917 году с приходом к власти большевиков эта традиция была прервана у нас на Алтае.

–Как Вы считаете, Иван Итулович, достаточно ли исследована в научной литературе личность Аргымая?
–Конечно же, нет. В списках жертв политических репрессий сказано: Кульджин Аргымай. Родился в 1865 году, алтаец; грамотный; крестьянин-единоличник. Проживал: Онгудайский р-н. Арестован 30 января 1930 года.
Приговор: 10 лет. И больше–ни строчки.

Между тем, мы знаем, что он приглашался в 1898 году на коронацию Николая Второго, его называли «поставщиком Двора», он имел конезавод и завод по переработке молока. Аргымай неоднократно бывал в Европе, в том числе в Англии, кроме того, был известен, как зайсан рода майман, а когда дючины были заменены на волости, и от зайсанов пришлось отказаться, он был назначен волостным старшиной. В российском Этнографическом музее есть коллекция, основу которой составляет дар Николаю II со стороны конезаводчика-мецената Аргымая Кульджина, часть экспонатов из этой коллекции мы видели в г.Москве в дни празднования 250-летия добровольного вхождения алтайского народа в состав России.

Но это–чисто внешние представления о личности алтайского просветителя. В своё время академик В.В.Радлов справедливо отмечал традиции авторитета родового лидера, который «пользуются у народа особым уважением», и ещё он отметил интересную особенность: «внешне алтайские зайсаны ничем не отличаются от остальных калмыков (т.е. алтайцев)».

А вот воспоминание одного из русских чиновников об Аргымае: "Быстро схватывал он самую суть вопроса, развивал и дополнял его и, несколько освоившись с делом, совершенно заменил переводчика. Этот Аргымай представлял вообще крайне любопытный тип. Молодой человек 26 лет, богач, владеющий вместе с братом несколькими тысячами голов скота и имеющий 60 тысяч капитала, он живёт в бедной калмыцкой обстановке, ни  в одежде, ни в образе жизни ничем не выделяясь из остальных калмыков (алтайцев)". Это было написано в книге, изданной в 1898 году. И в том же 1898 году молодого предпринимателя Аргымая Кульджина пригласили на коронацию Российского Императора. Один только этот факт заставляет нас задуматься: кем в действительности был для алтайского народа этот непростой человек?

–Вы сказали о том, что Аргымай не был в вопросах веры человеком ограниченным и, скорее всего, он не страдал религиозным фанатизмом. А есть ли сохранившиеся свидетельства в пользу такого предположения?
–Этнограф Л.Каруновская после беседы с Аргымаем Кульджиным оставила в своём дневнике интересную запись: «В поисках религиозных истин он читал китайские, японские, буддийские, тибетские и другие книги <...>, много он беседовал с монгольскими монахами по религиозным вопросам. Много сведений от него получила по сеокам, ходили к бурханистам, по местам бурханистского моления; Аргымай давал объяснения, но видно, что всего он не скажет, с одной стороны-абсолютный безбожник, с другой–к предметам культа в аиле не разрешил подойти с правой стороны…».

Из этого мы можем сделать только один вывод: Аргымай действительно был «абсолютным безбожником» в том смысле, что в его душе могли мирно сосуществовать все известные ему религии. Мы много говорим в последние годы об «алтайской традиции», до конца не понимая, что суть нашей традиции–в абсолютной внутренней свободе. Вот где разгадка «алтайского феномена»! И вот где истоки нынешней толерантности алтайского народа в вопросах религии, всевозможных «восточных вероучений», а также истоки абсолютного нашего спокойствия во всём, что касается нынешних противоречий между Востоком и Западом. У нас в глубине души есть ясное понимание своего места на евразийском пространстве. Задача лишь в том, чтобы наш народ сам это осознал через возвращение к собственным корням.

–Как Вы считаете, Иван Итулович, предстоящее выездное заседание Совета Федерации у нас в г.Горно-Алтайске поможет нашей республике в дальнейших поисках ее духовной самоидентификации?
–Безусловно. Иначе нам и не стоило бы начинать эту важную и своевременную работу. Беда нашего народа в том, что он плохо слышит собственных проповедников и просветителей. На примере того же Экинура мы могли убедиться в том, что алтайцам подчас гораздо ближе проповеди заокеанских миссионеров, и таких примеров сейчас великое множество. Я бы хотел верить в то, что предстоящее выездное заседание Совета Федерации с участием лучших умов современного российского Парламентаризма поможет алтайскому народу лучше осознать себя, а значит–ещё больше укрепить статус республики. С другой стороны, если наш опыт окажется ценным и полезным для других регионов России, то это можно только приветствовать.

Я думаю, что выездное заседание Совета Федерации в Горно-Алтайске станет началом большой созидательной работы на всём евразийском духовном пространстве в определении общеполитических и общекультурных ориентиров, вокруг которых можно было бы объединить евразийские народы.

Материал газеты «Постскриптум»